Матёрый ангел Он ангелом-хранителем работал, Ценился прилежаньем и трудом, Ничуть не доводя себя до пота, Работу выполняя от и до. Давно когда-то юным практикантом Он верил в то, что главное – спасти, Ну а потом, напуганный талантом, Решил, что с ним ему не по пути. Он доброту откладывал на завтра, А чувства экономил и берёг. Печатала «Божественная Правда» Его заметки в ровно десять строк. Использовал, спасая, бессердечно Надежды примитивнейший обман, И прятал разумеющимся нечто Конвертик в белоснежный свой карман. Он называл людей бескрылым быдлом, А дураками тех, кто ввысь летал, И ныл, что всё давно ему обрыдло И что от жизни он давно устал. А жизнь летела, ускоряясь плавно, Разогреваясь водкой и рублём, Замазывая буковки о главном, Горя ацетиленовым огнём… И он сбивался… навсегда, наверно, Копя балласт несбывшихся надежд, И напивался, медленно, но верно, Теряя свежесть мыслей и одежд. Его нутро размякло, суть размокла, Привыкнув составлять, а не творить. Обвисшим брюхом не пролазил в стёкла, Чего уж там о душах говорить. Дрожали, осыпая перхоть, перья, И не хотелось ничего хотеть. И без глотка креплёного с похмелья Он по утрам уже не мог взлететь… Но как-то раз, проснувшись с ночи трезвым И не поймав до полдня отходняк, Он, освежившись ветерочком резвым, Вдруг осознал, что всё давно «не так». И прокляв эти облака и стены, Услышав вновь потерянный мотив, Расковырял он неумело вены, На небо голубую кровь пустив… Его спасли… Ведь ангелы бессмертны. Под капельницей плача и трясясь, Лежал он, безразлично и инертно На санитара-дьявола косясь… Сейчас он, оклемавшись понемногу, Стирает слёзы с воспалённых глаз И всё катает заявленья Богу Из множества ненужных глупых фраз. 2005