Заложникам жизни, рабам судьбы, узникам Колизея


Осталось немного… и не повезёт,
А лишь облегчит покорному.
И белой улиткой надежда ползёт
По чёрному, чёрному, чёрному…

Подбиты итоги… и Бог не спасёт,
Ему – в западло, всесильному.
И серая хмарь безнадёги растёт
По синему, синему, синему…

А гордость распалась на тысячи йот
И пыткою ноет занозовой.
И бурая мразь вдохновенно блюёт
На розовый, розовый, розовый…

И, что бы ни вышло, стремленья – не в счёт.
Наиву – отказ усталому.
И чёрный мазут чистогана течёт
По алому, алому, алому…

А кто-то считает, что глупость – не зло,
И лупит по телу ломкому.
И ниточка рвётся звеняще и зло
По тонкому, тонкому, тонкому…

И символ, сколь скабрезен, столь и священ,
Встаёт, ударяя в голову.
И совесть скребётся как брошенный щен
По голому, голому, голому…

И лыбится бледной зарёю рассвет
По тусклому пеплу маркому.
Как хочется жить, не моргая на свет,
По яркому, яркому, яркому…

Под слоем окурков не видно душ,
Зырящих из-под чёлок.
Ведь все наши споры – такая чушь!
Игра пацанов и девчонок…

Заложники жизни, рабы судьбы,
Мы – Колизея узники.
А надо – всего-то: немного едьбы
И – чуть побольше – музыки…

А мы друг на друга – катком, катком.
Глянь – как колбасит, плющит!
А надо бы – просто присесть рядком
И помолчать… послушать…

Я о добре тихо зло молю,
Пуг(о)вицы глаз начистив.
А надо – всего-то сказать «люблю»
Вместо всех правд и истин…

А надо, в семнадцать и в двадцать пять,
В тридцать и в тридцать девять,
Уметь и хотеть – понимать и знать,
Желать и не жадить – жалеть и ждать,
И просто – любить и верить…


2005